13. О том, как не могли сжечь тело одного монаха, а Иккю написал четыре строки, написанное бросили в огонь, и тело тут же сгорело

Эта страница только для чтения. Вы можете посмотреть исходный текст, но не можете его изменить. Сообщите администратору, если считаете, что это неправильно.
====== 13. О том, как не могли сжечь тело одного монаха, а Иккю написал четыре строки, написанное бросили в огонь, и тело тут же сгорело ======

.

----
Перевод с японского: Вячеслав Онищенко

Источник: http://narihira.livejournal.com/137181.html

**КУПИТЬ КНИГУ - http://www.labirint.ru/books/433087/**
----

.


В земле Хитати есть один храм школы Чистой земли, называется Токунэндзи. Настоятель того храма получил должность по наследству от многих поколений предков, и непонятно, почему он так решил, но ушёл он в дзэнский монастырь. Долго болел он и в конце концов умер. Сын его, остававшийся в Токунэндзи, прослышав, что посмертное наставление будут проводить в дзэнском монастыре, решил: «Всё-таки он ― прямой потомок многих поколений настоятелей. Разве можно оставить его тело дзэнским монахам для наставления? Будет это неслыханным позором. Да будь что угодно, пускай мне хоть голову отрубят, но посмертное наставление проведу сам!» ― с этой мыслью подговорил он тамошних жителей и ещё человек двадцать-тридцать бездельников, стали шуметь и грозиться не оставить камня на камне от дзэнского храма. В монастыре услышали об этом и сказали: «Нет, с таким неудобным покойником не оберёшься неприятностей. Не нужен он нам!» ― и выдали тело.

По окончании заупокойных служб тридцать пятого дня тот монах из Токунэндзи, сын покойного, внезапно взбесился, стал вести себя непотребно, выкрикивать всякую чушь, всем прихожанам это мешало, они соорудили загон и поместили его туда. Он же разломал загон, вырвался, стал испражняться, брал испражнения в руки и мазал лицо, а ещё наложил их в посуду, из которой обычно ел, и с этой посудой бродил по округе, обнажился, одежду свою изорвал зубами в клочья, врывался в дома, приставал к жёнам и детям, опрокидывал их наземь и всячески злословил. Так бесился он, а в конце концов от бешенства и умер.

Тут же хотели тело предать огню, но труп, подобно камню в огне, почернел, но сгорать не сгорал. Удивились, сложили горой угля и дерева, подожгли ― а труп не горит.

Один монах, ученик бешеного настоятеля, увидел это и поразился чрезвычайно: «Верно, обуяло его какое-то чувство, затвердело в нём, вот он и не горит. Даже железо бы сгорело от такого количества дров!» ― так удивлялся он в мыслях своих и мучился вопросом: «Что же теперь делать?»

В это время Иккю пребывал в Хитати. Один человек и присоветовал тому монаху:

― Пришёл в наши края один подвижник из столицы, он ― монах, обладающий добродетелью мудрости. Не порасспросите ли его? ― и ученик бешеного настоятеля отправился к Иккю и рассказал всё как есть.

Иккю выслушал его и сказал:

― Достойное жалости дело! Закон Будды состоит в том, чтобы прекратить разделять на себя и других, сдерживать порывы души. Уж тем более монах, учитель Закона, который должен бы ставить превыше всего дух великого сострадания и учить тому прихожан, ― обуянный глупостью и самолюбием, оспаривает труп и при жизни уподобляется псу. Удивительное недомыслие. Сейчас я вам сделаю так, чтоб он сгорел.

Иккю написал четыре строки гатхи «Тленно всё созданное…» и сказал:

― Бросьте это на мертвеца, и он сразу же испепелится. Давайте, поторопитесь!

― Благодарю вас! ― отвечал тот, принял бумагу с гатхой и вернулся в свой храм. Бросил бумагу на обугленный труп, и тот вспыхнул, как будто его облили маслом, заполыхал и обратился в пепел. Удивительное то было дело!

Вот потому-то не было человека, который не называл бы преподобного Иккю воплощённым Буддой.

{{ :books:ikku:104665_original.jpg?500 |}}